Большое влияние на формирование представлений о славянском язычестве оказало "Слово святого Григорья, изобретено в толъцех о том, како первое погани суще языци кланялися идолом и требы им клали". Первоисточником "Слова", самый ранний перевод которого на славянский язык датируется одиннадцатым веком, служил греческий текст проповеди, составленный Григорием Богословом для праздника Крещения.

В русском варианте содержится ряд добавлений, в которых переводчик комментирует состояние язычества в своей стране. Имеются ссылки на поклонение Перуну, Хорсу, Мокоше и Переплуту, первые трое из которых были включены в пантеон князя Владимира. О четвертом ничего более не известно. Как утверждает автор, жертвенные дары приносились также разнообразным мифическим существам. Среди этих существ упоминаются берегини, от слова "берег" (реки), и вилы, которых можно причислить к речным нимфам, имеющим отношение к русалкам (о последних будет сказано далее; см. с. 54-58). Кроме того, рассказывается о поклонении огню, олицетворением которого был бог Сварожич, и о духах мертвых, включая страшных упырей, предшественников вампиров, персонажей более позднего фольклора западных и южных славян, а также о навьях, ритуальное действо в честь которых происходило в бане.

Некоторую информацию можно почерпнуть и из других письменных источников. Из "Слова некоего Христолюбца" мы узнаем, что некоторые считали берегинь богинями, а поклонение Сварожичу происходило под овином, там, где поддерживался огонь для сушки зерна. Далее в этом источнике упоминается также о боге домашнего скота Волосе. В ≪Слове≫ Иоанна Златоуста комментируется жертвоприношение животных, включая ритуальное утопление в качестве искупительной жертвы нечистой силе, таящейся в водах. Автор также подробно описывает культ предков, рассказывая о поминовении мертвых, при котором по полу рассыпалась зола, чтобы на ней появились отпечатки их ног, на печь ставилось мясо, молоко, яйца и топилась баня на тот случай, если бы им захотелось попариться. Потом, пишет он, эту еду съедали те же люди, которые ее поставили. В этом тексте упоминается также освящение камней. Другим аспектом языческого религиозного ритуала, который часто затрагивается в древних источниках, являются праздники в честь Рода и рожаниц. Поскольку эти два слова этимологически связаны с понятием "семья", мы вправе предположить, что эти объекты почитания являлись домашними божествами. Упоминается также о местах языческого поклонения, включая рощи священных деревьев или гигантские дубы, посвященные Перуну, под которыми происходили жертвоприношения.

В этих и подобных им текстах содержится едва ли больше, чем простое перечисление мифологических имен. Относиться к ним следует с осторожностью. Иногда не совсем ясно, к какому историческому периоду и к каким этническим группам относится информация. Авторы часто просто повторяли информацию, — как, например, имена богов, якобы почитаемых Владимиром, — извлеченную из текстов своих предшественников, без всякой ссылки на них. Таким образом, создавалось впечатление, что у нас гораздо больше источников, чем есть на самом деле. В силу собственных религиозных убеждений авторы отстранены от материала, ими излагаемого, и относятся к нему достаточно предвзято. Православные миссионеры наводили свой собственный глянец в рассказах о восточных славянах, точно так же как это делали католические миссионеры в отношении западных славян. Совершенно иная точка зрения о язычестве в Киевской Руси приводится в поэтизированном русском тексте двенадцатого века "Слово о полку Игореве", где повествуется о неудачном походе, предпринятом в 1185 году новгород-северским князем Игорем Святославичем против половцев. Это литературное произведение, написанное спустя двести лет после крещения Руси, полно мифологических образов и аллюзий. Предупреждая о предстоящей гибели русских людей, природа подает одно знамение за другим: грозу, свирепые ветры, затмение солнца, карканье воронов, вой волков и лай лисиц на багряные щиты воинов, идущих по долинам.

К ветру и солнцу обращаются за помощью. Жена Игоря, Ярославна, взывает к солнцу: "Светлое и пресветлое солнце! Всем ты тепло и прекрасно, зачем же, владыко, простерло горячие свои лучи на воинов лады? В поле безводном жаждой им луки согнуло, горем колчаны заткнуло".

К рекам, дружественному Донцу и коварной Стугне, обращаются как к живым существам. Печаль предстает в виде красавицы лебеди. Из богов времен князя Владимира в "Слове" —правда, без каких-либо пояснений —упомянуты Волос, Дажбог, Стрибог и Хоре, который назван "великим". Однако говорится о них без оттенка поклонения, они используются скорее ностальгически, как будто автор напоминает о заре жизни своего народа. В частности, русские люди названы "внуками Дажбога", а знаменитый певец Вещий Боян —"внуком Велеса"; следовательно, не исключено, что Велес/Волос был не только богом скота, но и покровителем музыкантов.