С ними
на осле ехал лысый дед с толстым, обвислым
животом, похожий на тех рогатых. Он был привязан
к ослу гирляндами цветов. Дед еле держался, но
все время пил, е ему постоянно подливали. Он сам
с собой вел какие-то бесконечные беседы.
Невыразительные, бессмысленные слова срывались с
его толстых, мясистых губ. Вокруг него суетились
рои маленьких и больших существа с волосатыми
ножками. Над ними звучал смех, как звон лучного
ручья, который бежит между камнями и поваленными
бурей деревьями.
Играли
флейты, цимбалы, били бубны. Девушки и молодые
женщины то шли за ними шумной толпой, то
разбегались с безумным смехом, визгом и пением.
Они украшали себя дубовыми и еловыми ветками и
плющом. Поверх белой шерстяной одежды наброшены
пятнистые звериные шкуры: оленей, леопардов или
пантер. Некоторые надели на шею гирлянды из
пурпурных фиг. Они размахивали над головами
зелеными ветками с шишкой наверху (тирсами).
Одни беспорядочно вытанцовывали, другие держали
в руках куски разодранных живьем животных,
обвивали своих шеи еще теплыми внутренностями,
пили горячую кровь, которая стекала им по щекам
и брызгала на одежду. Распущенные волосы
вздымались от ветра над головами черной и
золотой тучей. Каждую минуту кто-нибудь из них,
поднося тирс, выкрикивал: «Эвоэ!». Без умолку
играли бубны и цимбалы. Время от времени, когда
с них опадали, млея, руки, среди внезапной
тишины громче слышались сладкие. Как мед, звуки
фригийских флейт.
Ряды девушек поредели. За
ними выступили сначала две пантеры, украшенные
белыми розами, потом смирно прошли два леопарда
в гирляндах из красных роз, а в конце—два льва,
украшенные разноцветными цветами. Эта тройная
упряжка тащила позолоченный рыдван. На пурпурных
подушках лежал почт голый юноша чрезвычайной
красоты. Глаза у него были нежные, как лесные
фиалки, уста красные, как плод граната.
Шелковистые волосы с золотистым отливом спадали
ему на плечи.
Ни царь
Пентей, ни те, кто его окружал, никто из всего
фиванского народа не знал, что означает этот
поход и кто этот юноша, который лежит на
пурпурних подушках. Только один старый вещун так
объяснил все это.
